Новости Аскизского района, 29 декабря 2021 года: Институт истории материальной культуры РАН сообщает, что в сентябре-октябре исследователи раскопали курган 13 могильника Усть-Камышта-1 в Аскизском районе.

В сентябре- октябре 2021 г. отдельный отряд Саянской археологической экспедиции Южносибирского филиала ИИМК РАН проводил раскопки кургана 13 могильника Усть-Камышта-1. Могильник находится в Аскизском районе Республики Хакасия на правом берегу р. Камышта и на считывает 83 кургана разных археологических культур.

Через центр могильника проходит железная дорога Абакан–Аскиз, в зоне строительства вторых путей которой проводились спасательные раскопки под руководством А. В. Полякова. В ходе этих раскопок было исследовано 35 курганов, относящихся к разным периодам от энеолита до рубежа эр, в том числе один курган афанасьевской культуры, представлявший значительный интерес.

Поэтому было принято решение провести раскопки еще одного кургана, который по внешним признакам мог быть от несен к этой же культуре. Одна ко последующие исследования показали оши бочность изначального предположения: исходя из полученных материалов изученный комплекс можно отнести к андроновской и таштыкской культурам. К таштыкской культуре, вероятно, относился поминальный комплекс, предположительно связанный с курганом, находившимся к востоку от него. Он представлял собой две завалившиеся стелы и основание от стелы, располагавшиеся в линию по направлению СЗ– ЮВ.

На стелах бы ли обнаружены изображения, относящиеся к окуневской культуре (XXVI–XVII вв. до н.э.). К северо-востоку от них находилась еще одна линия из вертикально установленных небольших плит. Также к таштыкской культуре относился керамический сосуд на поддоне, внутри которого были обнаружены кальцинированные кости. Каменные конструкции, относящиеся к андроновской культуре, представляли собой систему из пристроенных друг к другу оград из вертикально вкопанных плит.

В центре располагалась подпрямоугольная ограда (огр. 1), в которой находилось две могилы. На дне могильных ям обнаружены деревянные рамы в один венец, перекрытые накатом из бревен. В одной из могил (могила 3) было совершено погребение взрослого человека по обряду трупоположения, во второй (могила 4) – биритуальное погребение двух взрослых (кремация и ингумация). С юго-востока от ограды 1 располагалась еще одна округлая ограда (огр. 2), северная часть которой, вероятно, была расширена за счет двух пересекающихся под прямым углом стенок.

В центре изначальной ограды находилась могильная яма, на дне которой была установлена цис та, перекрытая плотно подогнанными друг к другу каменными плитами (могила 2). В цисте располагалось погребение взрослого человека по обряду сожжения на стороне. В расширенной час ти ограды находились две детские могилы, пред ставляющие собой установленные на дне ям комбинированные конструкции с каменным перекрытием: торцевые стенки были сооружены из вертикально установленных плит, продольные представляли собой кладку из горизонтально уложенных в 15– 20 рядов плит.

В северо-западной могиле погребение было совершено по обряду ингумации (могила 5) (рис. 2), в юго-восточной – по обряду кремации (могила 9). С северо-запада к центральной ограде была пристроена округлая ограда (огр. 3), в середине которой было совершено парное погребение в цисте, опущенной в яму (могила 8) (рис. 3).

К этой ограде в свою очередь была пристроена не большая округлая ограда (огр. 4), в центре которой рас полагалось погребение младенца (могила 6) – перекрытая каменными плитами яма с каменным ящиком, накрытым еще одним рядом каменных плит. К СЗ от этой могилы располагалось еще одно погребение младенца (могила 7) в подквадратном ящике из рваного камня, перекрытого накатом из бревен.

На уровне древней дневной поверхности могильная яма была закрыта несколькими каменными плитами, уложенными на деревянную подложку, укрытую берестой. Могила 1 располагалась за пределами оград и была частично перекрыта южной частью ограды 3. Погребение по обряду ингумации было совершено в установленной на дно ямы цисте, пере крытой поперечным накатом из бревен. К северо-востоку от могилы 8 и вплотную к ограде 1 около ее северовосточного угла располагались небольшие каменные ящики, в одном из которых был обнаружен альчик барана.

В северном углу раскопа, вплотную к ограде 4, располагалась еще одна ограда, уходившая за пределы раскопа, что позволяет предположить существование здесь не отдельного кургана, а целого могильника андроновской культуры. Исследование этой ограды планируется продолжить в следующем году.

Таким образом, в этом году было исследовано девять могил, оформленных различными погребальными конструкциями. Захоронения в них были совершенны с применением двух различных обрядов: ингумации и кремации. Погребения взрослых людей встречаются в цистах и деревянных рамах, детей – в каменных ящиках и комбинированных конструкциях.

Во всех могилах с труположениями погребенные были уложены на левый бок головой на запад в позе адорации – с согнутыми руками так, что кисти оказывались сложенными перед лицом, и согнутыми в коленях ногами. За головой у всех погребенных располагались керамические сосуды с плавным профилем, покрытые разнообразным «ковровым орнаментом», покрывающим большую часть сосуда (рис. 4).

На нескольких сосудах зафиксирован орнамент на дне, на одном из них орнамент располагался как на внешней, так и на внутренней стороне дна. Кроме сосудов, в погребениях были обнаружены металлические украшения – бронзовые бусины, располагавшиеся в районе стоп (ножные браслеты либо обшивка краев одежды или обуви) (рис. 5); бронзовые серьги с раструбом и бронзовые серьги, обернутые листом из желтого металла; бронзовый перстень в несколько оборотов с коническими спиралевидными окончаниями; нагрудные украшения – бронзовые полусферические и прямоугольные бляшки, литые и сделанные из листа (рис. 6).

Погребальные конструкции и инвентарь, а также особенности погребального обряда, зафиксированные в кургане 13 могильника Усть-Камышта-1, характерны для памятников андроновской культуры и находят большое количество аналогий как в Минусинских котловинах, так и за их пределами.

Уникальность полученных материалов заключается в том, что ранее в южных районах Минусинских котловин не было известно памятников андроновской культуры, за исключением одного погребения возле улуса Сартыков (раскопки М. Л. Подольского в 1989 г.). Такая ограниченность ареала, не связанная с какими либо естественными препятствиями, позволила предположить, что андроновские племена не смогли продвинуться южнее современного г. Абакан, столкнувшись с вооруженным сопротивлением носителей окуневской культуры.

Косвенно это предположение подтверждается следующими аргументами: плохая изученность поздних окуневских памятников; отсутствие андроновских слоев на стоянках на периферии и за пределами Минусинских котловин; прояв ление следов окуневской культуры в материалах па мятников финальной бронзы Среднего Енисея; отсутствие памятников I этапа периода поздней бронзы на севере Минусинских котловин; появление в окуневское время горных крепостей, которые мог ли являться ответной реакцией на вторжение; распространение ираноязычных гидронимов только в южных районах.

Многие исследователи отмечали слабость вышеизложенных доказательств, однако гипотеза о со существовании андроновской и окуневской культур в Минусинских котловинах на данный момент остается ведущей.

Раскопки кургана 13 могильника Усть-Камышта-1 позволяют по-новому взглянуть на финал окуневской культуры и расселение андроновских племен на Среднем Енисее. Материалы исследованных захоронений не несут следов военного противостояния и никаких данных, которые позволили бы предположить их «случайное» появление на территории, занятой окуневскими племенами.

Конечно, пока рано говорить о несостоятельности гипотезы о сохранении окуневского населения на юге Минусинских котловин до начала финального периода эпохи бронзы. Вероятно, дальнейшие исследования этого могильника и целенаправленные поиски в южных районах не только окуневских курганов, имеющих поздние признаки, но и памятников андроновской культуры и I этапа периода поздней бронзы позволят пролить свет на то, что происходило на этой территории в XVII–XV вв. до н.э.

В.М. Лурье.